«Дно на рынке труда еще не достигнуто». Что происходит?

• 6868
• 22 июля 2022, 08:25
• работааналитикаБеларусьмнение

В начале февраля HR-эксперт рассказывала, что многим специалистам нет смысла держаться за свои рабочие места: если они уволятся, то легко найдут себе новую работу. Это подтверждала статистика: за 2021 год количество вакансий выросло на 34%, а количество резюме снизилось. В то время наниматели жаловались, что не видят очереди из желающих устроиться к ним на работу. Однако после 24 февраля ситуация стала резко меняться, и рынок труда впервые за несколько лет стал работодательским. С тех пор прошло пять месяцев. Какова ситуация с поиском работы теперь, узнавали журналисты Onliner.by.

По данным исследовательского центра rabota.by, в марте 2022 года количество вакансий за месяц снизилось на 23,9%, в апреле (здесь и далее сравнивается показатель относительно предыдущего месяца) — еще минус 12,8%. В мае был небольшой рост — вакансий стало больше на 3%, в июне — еще плюс: их количество выросло на 14,3%.

Во II квартале 2022 года по сравнению с I кварталом наибольшее снижение произошло в следующих профессиональных областях:

• Информационные технологии, интернет, телеком: −42,2%.
• Банки, инвестиции, лизинг: −40,5%.
• Маркетинг, реклама, PR: −25,8%.
• Бухгалтерия, управленческий учет, финансы предприятия: −23,9%.
• Производство: −20%.
• Транспорт, логистика: −19,2%.

С резюме ситуация была противоположная: в марте и апреле их количество увеличилось (на 10,3 и 4,7% соответственно), а в мае и июне снизилось (минус 1,9 и минус 3,4% соответственно).

Ситуация выглядит вполне позитивно для тех, кто ищет работу: в мае — июне количество вакансий росло, резюме становилось меньше. Однако итоги опроса исследовательского центра rabota.by вырисовывают не очень веселую картину: во II квартале (а это апрель — июнь) больше чем в половине опрошенных компаний прошли увольнения.

Каждый третий специалист из опроса сообщил о том, что ему во II квартале снизили зарплату. Среди тех, кто стал получать меньше, каждому четвертому снизили зарплату на 31% и более.

Эксперт: «Дно на рынке труда еще не достигнуто»

Алексей Немкович, управляющий партнер консалтинговой компании Artitera (специализируется на исследованиях рынка труда, поиске и привлечении топ-менеджеров), профессиональный хедхантер и карьерный консультант, говорит, что рынку труда нужно приготовиться к дальнейшим трудностям, худшее еще впереди.

— Как поменялся рынок труда после февральских событий?

— К сожалению, рынок труда продолжает падать, и ситуация на нем усугубляется. Это касается и нас, белорусов, и наших ближайших соседей: россиян, украинцев и литовцев с поляками. Я говорю это не для того, чтобы все испугались происходящего, а для того, чтобы мы жили в реальном мире и понимали: так, как раньше, уже не будет.

С этим нужно смириться, свыкнуться и научиться выстраивать свою профессиональную карьеру по-другому, с учетом того, что рынок труда кардинально меняется. Он всегда менялся, только эти изменения ускорились, и всем нам необходимо быстрее адаптироваться к происходящему. Например, в сфере ретейла работники должны были не допустить пустых полок в магазинах: если пропали товары из ЕС, их нужно срочно заместить товарами из Турции, Ирана, Азербайджана, Китая. Если компания работала на Европу, а теперь пытается работать на Азию, нужно срочно искать «сейлзов», которые ориентированы не на рынок ЕС и Северной Америки, а на Казахстан, Узбекистан, и учитывать, что там бизнес работает по-другому.

До недавнего времени для всего мира белорусы были добрыми и понятными людьми, трудолюбивыми и востребованными. Наши заграничные соседи с удовольствием нанимали белорусов к себе на работу. Полгода назад я говорил, что мир глобален и что, живя в Новогрудке или Пинске, можно работать удаленно на любую компанию в любой стране мира, если у вас есть требуемые знания, умения и вы владеете английским языком в достаточной степени. Для этого необязательно работать программистом, можно быть удаленным дизайнером, SEO-специалистом, маркетологом-аналитиком, IT-рекрутером, заниматься бизнес-анализом.

В этом году все изменилось, удаленная работа на зарубежные компании стала невозможной для подавляющего числа белорусов.

Для нас привычно, что в период кризисов государственные предприятия переходили на неполную рабочую неделю из-за падения спроса на продукцию или «таможенных» войн. Сейчас это стало происходить с частным бизнесом, который стал заложником санкций, введенных против нашей страны. И если раньше для всех нас было много работы в Европе, то теперь приходится переориентироваться на страны, которые сохранили с нами добрососедские взаимоотношения: это Россия, Казахстан, Узбекистан, Армения, Грузия.

Я реалист, который с оптимизмом смотрит в будущее рынка труда Беларуси. Это непросто, только кто-то ведь должен это делать. За последние месяцы наша страна нарастила поставки товаров и услуг в Россию в 2 раза, мы обошли Германию по доле в поставках в Российскую Федерацию. Из России ушли мировые игроки, поэтому там готовы использовать белорусскую продукцию, российский рынок готов потреблять практически все, что мы производим. При этом белорусским товарам дан зеленый свет, чему ранее препятствовали российские лоббисты.

Нам придется серьезно перестраиваться. Белорусский бизнес привык к пертурбациям, он постоянно учился не унывать, выживать, подстраиваться под текущие реалии.

— Согласно опросу исследовательского центра rabota.by, каждый третий боится потерять работу. Насколько этот страх оправдан в наше время? По идее, кого хотели уволить, того уже уволили за эти пять месяцев.

— Такой страх был у наемных сотрудников во все времена — даже у тех, кто мог легко найти себе другую работу. Если вы любите свою работу, вам хорошо платят, если у вас приятельские отношения с коллегами и вы занимаетесь любимым делом, вероятно, вы будете бояться потерять такое место. Это естественный страх потерять что-то хорошее.

Сейчас с привлекательными вакансиями стало значительно хуже.

Полгода назад у нас был растущий рынок, который восстанавливался после пандемии и продолжал развитие. На таком рынке легко найти себе работу. Сейчас это сделать гораздо сложнее.

При этом важно уйти от самой большой лжи, которую говорят о рынке труда: «Я не могу найти себе работу». Честнее сказать так: «Я не могу найти работу, которую хочу получить». Вы можете идти по улице и каждый день видеть объявления «Требуются продавцы», всегда нужны рабочие в условный «Зеленстрой», требуются люди на стройку — квалифицированные и нет. Много вариантов неквалифицированной работы, малооплачиваемой, и люди не хотят такую работу, чураются ее — а хотят ту, которая, как им кажется, соответствует их статусу, личным интересам, материальным ожиданиям, навыкам и так далее.

— Разве это не нормальное желание? А как же работа мечты?

— Абсолютно нормальное желание — хотеть «работу мечты», и это должно коррелировать с тем, что у вас есть для ее реализации. Ведь не все поступают в театральные вузы, многим попросту не хватает таланта. Если у вас есть цель устроиться на определенную работу и для этого чего-то не хватает, нет нужных данных от природы, то самое очевидное — прикладывать усилий больше, чем остальные. Работа сама по себе существует для зарабатывания денег — важно понимать это, и об этом не стыдно говорить.

Я сторонник того, что работа должна приносить удовлетворение. А когда она приносит удовлетворение? Первое — когда она у вас хорошо получается. Тогда нет страха: «Сейчас все поймут, что я лузер, что я не справляюсь, и уволят меня». Ведь огромное количество людей, в том числе те, которые получают высокие зарплаты, сомневаются в себе, сомневаются, что делают свою работу хорошо. Живут с «синдромом самозванца» и годами ходят к психологам, чтобы поверить в свои силы и полезность для своего работодателя. А когда работа получается? Когда человек приложил достаточно времени и стараний для того, чтобы стать специалистом и научиться делать свою работу качественно.

Второе — важно, чтобы ты сам мог гордиться тем, что делаешь, мог сказать себе: «Я молодец!» Всегда возникает вопрос: почему же люди работают учителями, социальными педагогами, библиотекарями за небольшую зарплату? Потому что зачастую они получают внутреннее подтверждение, что творят благо. Они реализуют свое желание помогать людям, заботиться о них, приносить им пользу. Люди это понимают, когда им говорят «Ты хорошо это сделал» и благодарят их. Это дает признание и приносит удовлетворение, даже в тех случаях, когда за работу платят совсем немного.

Третий фактор — материальный: зарплата должна вас устраивать. Она вовсе не должна быть большой или огромной, она должна соответствовать вашему понятию о справедливости и уровню вашего потребления. Если совпали три этих фактора, то работа приносит полное удовлетворение.

— Некоторые же говорят, что деньги — это не главное.

— Я согласен с таким посылом, если у человека хватает ресурсов для удовлетворения базовых потребностей: ему есть на что покупать еду, одежду, оплачивать коммунальные услуги, при необходимости платить за арендное жилье. Когда база удовлетворена, деньги перестают быть главным. Но когда я слышу «Мне мало платят», я предлагаю найти другую работу или взять подработку, хотя и являюсь сторонником того, что любая работа, которую человек выполняет хорошо и качественно, должна обеспечить ему безбедное существование.

«Работа мечты» всегда была привилегией сословной аристократии. Этим людям не нужно было зарабатывать деньги, они могли заниматься любым делом, жить с ренты, проедать наследство. Хотя обычно ничего хорошего из этого не получалось.

Всем остальным приходилось упорно трудиться, обычно именно такие труженики и меняли окружающий мир.

— Говорят, что вся хорошая работа — в Минске, что в маленьком городе ее нет никакой. Насколько это соответствует реальности?

— Это однозначно не так. У меня есть клиенты в областных городах, это крупные и средние частные производственные компании. Несколько лет я привлекаю туда квалифицированных специалистов и руководителей, десятки людей переехали из Минска, Санкт-Петербурга, Москвы в областные центры на высокооплачиваемую работу — от $1 тыс. до $10 тыс. И это не программисты, не айтишники, а работники промышленных предприятий: ведущие конструкторы, технологи, начальники производства, руководители R&D-подразделений, директора по логистике, коммерческие директора, руководители предприятий. Можно предположить, что это исключение, но я далеко не единственный в Беларуси занимаюсь подбором и привлечением персонала. И если в моем бизнесе десятки кейсов карьерных переходов на работу с высокой зарплатой вне Минска, то всего на белорусском рынке труда тысячи таких примеров.

Если человек живет в маленьком городе и говорит, что там нет работы, то у меня вопрос: почему его мир ограничен маленьким городом? Он крепостной, что ли?

— Люди скажут: у нас родители здесь живут, дети ходят в хорошую школу.

— Значит, человек получает вторичные выгоды от маленького города. Иногда я читаю резюме на работных сайтах и удивляюсь. Человеку 25 лет, он с отличием окончил вуз, живет в районном центре, ищет себе работу на 700—800 рублей. У него в резюме написано «Переезд невозможен» — это как эпитафия профессиональной карьере.

Представляете, человеку 25 лет, от живет в маленьком городе и не готов переезжать.

Можно ждать, что кто-то приедет в его маленький город и откроет филиал EPAM или новый «Беларуськалий». Но во всем мире люди едут туда, где есть работа. Если работы в маленьком городе нет, создай ее сам. Или ищи варианты на «удаленке»: становись специалистом, чтобы работодателю было все равно, из какого города ты работаешь.

— Но мы же обсуждали, что найти работу на «удаленке» белорусу сложнее.

— Тяжелее не значит невозможно. Мне с каждым годом все тяжелее подниматься пешком на 8-й этаж, но я это делаю, чтобы всегда быть в тонусе.